Экспансия России или почему Кенесары хан потерпел поражение.

ЧАСТЬ 3-я

В прошлой части мы обещали предоставить доказательства о том, что колониальная политика Российской империи в казахских степях была не только бескровной, но и мягкой, и при этом в корне отличалась, например, от колониально-захватнических экспансий Англии или Франции в Азии, Африке и Америке.

Поэтому вашему вниманию предлагаем сохранившиеся в фондах Российского государственного военно-исторического архива официальные письма военачальников царской армии своему вышестоящему руководству, их указания подчинённым, исторические очерки тех событий по воспоминаниям их участников, внимательное прочтение которых позволит вам, дорогие читатели, самостоятельно сделать выводы.

1. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ОБЛАСТИ СИБИРСКИХ КАЗАКОВ ВОЕННОМУ МИНИСТРУ Д. А. МИЛЮТИНУ О НАГРАЖДЕНИИ КАЗАKОВ И КЫРГЫЗОВ, ПРИНИМАВШИХ УЧАСТИЕ В ВОЕННЫХ ПОХОДАХ ПРОТИВ КОКАНДСКОГО ХАНСТВА (№ 162 от 15 октября 1864 г.)
По представлению начальника передовой Кокандской линии, признавая полезным поощрить некоторых из почетных киргиз, поступивших ныне в подданство России и обращающих на себя особенное внимание по своему влиянию на умы сего народа, покорнейше прошу Ваше Превосходительство не оставить Вашим ходатайством о Высочайшем Государя Императора соизволении на пожалование и, в пример прочим, бию сийкымовского рода Худайберген Бастеву чина майора и бию четырского рода Акмолмчина — капитана, за участие их в походах против Чимкента со своими джигитами в числе до 1000 человек и за оказанные ими заслуги и содействие к устройству перевозочных средств отряда, исправному доставлению почты и различных необходимых для нас сведений.

Инструкция для сибирских казаков: «Если случится быть вблизи юрт киргизцев, то стараться с ними соблюсти дружелюбие и огорчений им отнюдь не чинить, соблюсти с обеих сторон тишину и спокойствие».
Генерал-губернатор Западной Сибири П.М. Капцевич в «Наставлении начальникам отрядов, расположенным в степи по поводу сношений с киргизами» предписывал: «Начальник отряда должен строго смотреть, чтоб подчинённые его соблюдали справедливость против киргизов, чтоб их никто не смел обижать, брать у них что-либо тайно или явно, не заплатив денег».

2. В инструкции подполковнику Ф.К. Шубину, отправляемого в 1825 году с отрядом в Большую орду, при перечислении материальных и денежных средств, выдаваемых ему для похода, говорилось: «Сверх того отпускается вам на пищу для отряда, полагая каждому казачьему чину в день по одному фунту мяса и три чарки вина в неделю. Для чего следует Вам купить в крепости Семипалатинской товаров, на кои бы могли выменивать в степи баранов и рогатый скот и запастись вином. … Со вступлением в Киргизскую степь отряд держать в строгом повиновении, … за обиды и оскорбления, киргизам сделанные, взыскивать примерно по всей строгости».

3. Всем командирам разведочных отрядов и рекогносцировочных экспедиций, отправляемым с 1859 года в Чуйскую долину, предписывалось «строго следить за казаками и не позволять им бесчинствовать в киргизских аилах». Начальнику Алатавского округа, ведавшего организацией и снабжением экспедиций, предписывалось, чтобы участники экспедиций «должны быть снабжены не только провиантом, но и приварочными деньгами, которые на месяц похода должны быть выданы непременно серебром, чтобы люди могли рассчитаться с киргизами» при покупке продовольствия. Командиру рекогносцировочного отряда на реку Чу М.И. Венюкову секретной инструкцией предписывалось при контактах с местным азиатским населением «непременно сохранять характер миролюбивый до последней крайности».

4. Из выписки Черняева комендантам всех устраиваемых постов и укреплений, «строго следить, чтобы остающиеся войска не делали никаких обид и притеснений жителям городов, а также и близ кочующим киргизам». Под Мерке Черняев делает неверный, с точки зрения военной тактики, шаг. Противник отступает, солдаты, ещё не участвовавшие в сражениях и, совершая только плановые переходы, в отдыхе не нуждаются. Тылы обеспечены, так как киргизы расположены дружелюбно. Отдалённость баз снабжения особой роли не играет, потому что отряд находится в плановом автономном походе, сражений ещё не было, поэтому расход боеприпасов минимальный, а киргизы даже предлагают вьючное и продовольственное обеспечение. Всё говорит о том, что нужно развивать инициативу, продолжать двигаться дальше, закреплять достигнутый успех, не давая противнику закрепиться на новых рубежах. А Черняев останавливается на целых четыре дня. Пренебрегая тактическими успехами, он уже, хотя война ещё не закончена, решает стратегические задачи русского присутствия в крае. Он организовывает примирительную встречу киргизских и казахских влиятельных манапов и биев. Четыре дня решались споры между киргизами и казахами по барымте, которые привели к установлению в Чуйской долине мирных отношений. Решением бийского суда были удовлетворены обе стороны.

5. Выписка из приказа командира 8-го батальона Багцевича от 8-го июня 1864 года начальнику конвоя, отправляемого из Аулие-Ата в Верный, майору Курзину: «По распоряжению начальника Зачуйского отряда от 7-го июня за №235 из Аулие-Ата отправляется 4-я рота 9-го батальона, третья сотня есаула Ставского и 50 милиционеров (казахский национальный отряд, принимавший участие в походе). Эти войска должны конвоировать отправляемых отсюда верблюдов, вольнонаёмных бычников и 268 пленных сарбазов. … Жалобы кочующих по пути киргизов на людей, находящихся при транспорте, падут на строжайшую вашу ответственность».

6. Из предписания Туркестанского генерал-губернатора К.П. Кауфман комиссиям: «Все эти мероприятия не принесут надлежащей пользы, если члены комиссий не сумеют приобрести у туземцев уважения к себе и доверия к своим намерениям. Того и другого можно достигнуть только безукоризненной честностью, терпеливым и мягким обращением с киргизами и искренним желанием, опираясь на новые законы, улучшить их положение. Я требую, чтобы члены комиссии работали честно, энергично и сознательно».

7. Приказ губернатора Семиреченской области Г.А. Колпаковского от 27.01.1873 г. №446 «О воспрещении киргизам давать командирам частей в долг провиант» гласил: «Встреченное затруднение в своевременной уплате киргизами кибиточной подати от несвоевременности уплаты им войсками значительных сумм денег за покупаемые продовольственные припасы, а к этому и потеря доверия к нам киргиз вследствие несвоевременности расчётов, вынуждают меня просить уездных начальников объяснить киргизам, что войска, как и все частные лица, должны покупать и нанимать у них всё за наличные деньги. Никто не имеет права заставлять давать что-либо в долг без особого к покупщику доверия».

8. Киргизам Токмакского уезда «за доставленное ими в 1875 году, во время движения к кокандской границе отряда под начальством полковника Лисовского юрты, подводы, и пищевое для отряда довольствие» полагалась выплата в сумме 2.203 рубля 35 коп. Киргизское население, приученное к поборам и грабежам кокандскими войсками, было удивлено таким отношением и решением биев и старейшин пожертвовало эти деньги верненскому детскому приюту. Приказом губернатора Семиреченской области киргизам Токмакского уезда за эту благотворительность в пользу детей была объявлена благодарность.

Те, кто внимательно прочитал вышеизложенное, понимает, что Россия, колонизируя казахстанские степи, прежде всего решала вопросы нахождения общего языка с казахами, завоевания у них уважения и доверия. Для чего и издавались все эти распоряжения, о справедливом отношении к казахам и справедливой с ними торговле, а также неминуемом наказании тех, кто допускал со стороны администрации или воинских формирований несправедливость по отношению к местному населению.

Конечно, наивно было бы полагать, что Императоры Российской империи стремились создать какие-то особенные условия для казахского народа, при том, что собственно русские крестьяне находились в состоянии крепостного права. Как ранее писали, для более успешной колониальной экспансии в Средней Азии, русской армии были необходимы не только безопасные проходы по территории кочевий казахских родов, но и их поддержка, в плане приобретения у них провианта, лошадей, верблюдов и другого необходимого имущества, пришедшего в негодность в военном походе.

Именно поэтому в ходе почти всей своей колониальной политики в Казахстане, Российская империя, в отличие от джунгар, в основной массе казахского народа не затрагивала его принципиальных интересов — личной свободы, не говоря уже о жизни, права свободной торговли и передвижений, кочевья.

И только в последней четверти 19 века, основательно укрепившись в Средней Азии, у казахов начинают изымать наиболее плодородные кочевья для переселения крестьян из центральных регионов России. Одновременно ведется политика перевода казахов на оседлый образ жизни.
Ну, а как же себя вели казахские ханы, об этом мы изложим свое видение уже в следующей статье.